Первая картина, перед которой я остановилась во время весеннего
посещения Новой Пинакотеки в Мюнхене, была работа Габриэля фон Макса
«Обезьяны как судьи искусства» 1889 года. Сначала эту вещь воспринимаешь
просто как вариант посещения зоопарка, но название заставляет
пристальнее всмотреться в картину. И тогда становиться ясно, на что так
внимательно смотрит добрая половина обезьяньего сообщества. Они
разглядывают холст в золоченой раме. Габриэль фон Макс держал у себя
обезьян и любил изображать их в различных «человеческих» ситуациях. Но в
данном случае, ситуация особая – явно намекающая на отношение художника
к тем, кто вершит судьбы искусства, оценивает произведения мюнхенских
художников.
Поскольку и сам ты относишься к этому племени критиков и экспертов, то невольно начинаешь искать ту обезьяну, с которой хочется, чтобы отождествляли тебя. Тешишь себя надежной, что ты так и остался испуганным детенышем, который смотрит круглыми глазами на пугающий и прекрасный мир.
Я ни в коей мере не считаю себя к знатоком немецкой живописи XIX века. Она была всегда где-то на периферии моих художественных интересов. И в Новую Пинакотеку в первый раз, в 2001 году, я попала почти случайно. Античные собрания в Мюнхене оказались на реставрации. Вместо того, чтобы с горя отправиться пить пиво, мы зашли в Новую Пинакотеку. И оказались в одном из самых комфортных и интересных художественных музеев мира. Он спланирован таким образом, что ноги сами несут тебя из зала в зал, от картины к картине. Вместо лестниц – система пандусов. И много пространств, где ты отдыхаешь от интенсивного знакомства с живописью.
Прекрасный свет, картинам просторно, и каждая из них воспринимается как шедевр. Современное здание было построено в 1981 году бароном Александром фон Бранки. Сама же Галерея современного искусства была основана в 1853 году Людвигом I. Ее здание, которое было создано в той же стилистике, что и Старая Пинакотека, было разрушено во время Второй мировой войны и снесено.
Скульптура в экспозиции Новой Пинакотеки словно аккомпанирует живописи. Большая ее часть располагается в зонах релаксации.
Если говорить о немецкой живописи XIX века, то главный зал для меня в Пинакотеке – зал Каспара Давида Фридриха. От его елей я не могла оторваться, как от елочки и сосенки на фреске из виллы Ливии http://cicerone2007.livejournal.com/909
«Божественное начало, – говорил художник, – есть повсюду, даже в песчинке». По словам современного исследователя, пейзажи Фридриха «представляют собой скорее видЕние, а не то, что на самом деле было видимо. Их симметричный рисунок выдает присутствие взгляда, организующего природу».
/Цитата по кн: Д.Аррас. Деталь в живописи. СПб,2010, с.414/
Красота и бескрайность мира открывается Фридриху не только в созерцании горных панорам, но и на плоском болотистом взморье с чахлой растительностью, рыболовными лодками и сетями, наброшенными на коряги.
Сквозь свинцовые тучи прорвались закатные лучи, и вспыхнувшее серебристо-золотистое море поделилось своим сиянием с лужами, превратив скучный, неприглядный берег в преддверие мира мечты.
Выйдем в одну из галерей музея, передохнем, и из мира романтических сущностей перейдем в залы, где собраны изображения того реального мира, куда стремились попасть немецкие романтики. Сменим побережье Балтийского моря на берега моря Тирренского.
«Ты знаешь край, где мирт и лавр растёт,
Глубок и чист лазурный неба свод,
Цветёт лимон, и апельсин златой
Как жар горит под зеленью густой?..
Ты был ли там? Туда, туда с тобой
Хотела б я укрыться, милый мой».
http://ru.wikisource.org/wiki/Ты_знаешь
В Новой Пинакотеке собрана целая галерея красавиц, расцветших под солнцем Италии. Больше всего мне понравилась Феличе Бернарди из Альбано, запечатленная Августом Риделем в 1842 году.
Как тут не вспомнить восторженные строки Н.В.Гоголя по поводу красавиц полу-немца К.П.Брюллова: «Женщина его блещет, но она не женщина Рафаэля, с тонкими, незаметными, ангельскими чертами,— она женщина страстная, сверкающая, южная, итальянка во всей красе полудня, мощная, крепкая, пылающая всею роскошью страсти, всем могуществом красоты,— прекрасная, как женщина».
http://www.bibliotekar.ru/rusGogol/67.h
Юная римлянка Фридриха Вильгельма фон Шадова (1818 г.) еще не пылает страстью, что, впрочем, можно объяснить возрастом модели. Но все еще впереди!
С красавицами Фридриха Овербека все сложнее. Своим взглядом на модели он словно «подмораживает» их, оскульптуривая формы. Глядя на Витторию Кальдони (1821 г.), мы вспоминаем о Богоматери или изображениях святых. Виттория была одной из самых прославленных итальянских красавиц своего времени. Сохранилось множество ее изображений, выполненных не только живописцами, но и скульпторами. Совсем юной ее запечатлел Александр Иванов. Замуж она вышла за Григория Лапченко и вместе с ним уехала в Россию.
http://www.mknews.de/article/2013/0
Черты Виттории угадываются и в образе Италии в знаменитом живописном манифесте Овербека «Италия и Германия» (1828 г.).
О реальной жизни романтиков или о распространенном мифе о них, согласно которому истинный художник и поэт не могут получить признания при жизни, напоминает картина Карла Шпитцвега «Бедный поэт» (1839 г.). Как и наш Павел Федотов, Шпитцвег был самоучкой и мастером рассказа через детали. И еще их роднит соединение иронического и любовного отношения к своим персонажам.
Опять пройдемся по галереям, посмотрим на дворик, где журчит вода:
После этого можно порезвиться в волнах вместе с персонажами Арнольда Бёклина (1883 г.):
И если по поводу привлекательности наяды есть сомнения, то загорелый тритон просто неотразим!
Закончим знакомство с немецкой живописью XIX века на спокойной и благостной реалистической ноте.
«Домашний обряд» Адольфа Хёльцера (1888/91 гг.) – трогательный рассказ о простом человеке, его представлениях о красоте, порядке и духовных устремлениях.
Мой любимый ЖЖ
Поскольку и сам ты относишься к этому племени критиков и экспертов, то невольно начинаешь искать ту обезьяну, с которой хочется, чтобы отождествляли тебя. Тешишь себя надежной, что ты так и остался испуганным детенышем, который смотрит круглыми глазами на пугающий и прекрасный мир.
Я ни в коей мере не считаю себя к знатоком немецкой живописи XIX века. Она была всегда где-то на периферии моих художественных интересов. И в Новую Пинакотеку в первый раз, в 2001 году, я попала почти случайно. Античные собрания в Мюнхене оказались на реставрации. Вместо того, чтобы с горя отправиться пить пиво, мы зашли в Новую Пинакотеку. И оказались в одном из самых комфортных и интересных художественных музеев мира. Он спланирован таким образом, что ноги сами несут тебя из зала в зал, от картины к картине. Вместо лестниц – система пандусов. И много пространств, где ты отдыхаешь от интенсивного знакомства с живописью.
Прекрасный свет, картинам просторно, и каждая из них воспринимается как шедевр. Современное здание было построено в 1981 году бароном Александром фон Бранки. Сама же Галерея современного искусства была основана в 1853 году Людвигом I. Ее здание, которое было создано в той же стилистике, что и Старая Пинакотека, было разрушено во время Второй мировой войны и снесено.
Скульптура в экспозиции Новой Пинакотеки словно аккомпанирует живописи. Большая ее часть располагается в зонах релаксации.
Если говорить о немецкой живописи XIX века, то главный зал для меня в Пинакотеке – зал Каспара Давида Фридриха. От его елей я не могла оторваться, как от елочки и сосенки на фреске из виллы Ливии http://cicerone2007.livejournal.com/909
«Божественное начало, – говорил художник, – есть повсюду, даже в песчинке». По словам современного исследователя, пейзажи Фридриха «представляют собой скорее видЕние, а не то, что на самом деле было видимо. Их симметричный рисунок выдает присутствие взгляда, организующего природу».
/Цитата по кн: Д.Аррас. Деталь в живописи. СПб,2010, с.414/
Красота и бескрайность мира открывается Фридриху не только в созерцании горных панорам, но и на плоском болотистом взморье с чахлой растительностью, рыболовными лодками и сетями, наброшенными на коряги.
Сквозь свинцовые тучи прорвались закатные лучи, и вспыхнувшее серебристо-золотистое море поделилось своим сиянием с лужами, превратив скучный, неприглядный берег в преддверие мира мечты.
Выйдем в одну из галерей музея, передохнем, и из мира романтических сущностей перейдем в залы, где собраны изображения того реального мира, куда стремились попасть немецкие романтики. Сменим побережье Балтийского моря на берега моря Тирренского.
«Ты знаешь край, где мирт и лавр растёт,
Глубок и чист лазурный неба свод,
Цветёт лимон, и апельсин златой
Как жар горит под зеленью густой?..
Ты был ли там? Туда, туда с тобой
Хотела б я укрыться, милый мой».
http://ru.wikisource.org/wiki/Ты_знаешь
В Новой Пинакотеке собрана целая галерея красавиц, расцветших под солнцем Италии. Больше всего мне понравилась Феличе Бернарди из Альбано, запечатленная Августом Риделем в 1842 году.
Как тут не вспомнить восторженные строки Н.В.Гоголя по поводу красавиц полу-немца К.П.Брюллова: «Женщина его блещет, но она не женщина Рафаэля, с тонкими, незаметными, ангельскими чертами,— она женщина страстная, сверкающая, южная, итальянка во всей красе полудня, мощная, крепкая, пылающая всею роскошью страсти, всем могуществом красоты,— прекрасная, как женщина».
http://www.bibliotekar.ru/rusGogol/67.h
Юная римлянка Фридриха Вильгельма фон Шадова (1818 г.) еще не пылает страстью, что, впрочем, можно объяснить возрастом модели. Но все еще впереди!
С красавицами Фридриха Овербека все сложнее. Своим взглядом на модели он словно «подмораживает» их, оскульптуривая формы. Глядя на Витторию Кальдони (1821 г.), мы вспоминаем о Богоматери или изображениях святых. Виттория была одной из самых прославленных итальянских красавиц своего времени. Сохранилось множество ее изображений, выполненных не только живописцами, но и скульпторами. Совсем юной ее запечатлел Александр Иванов. Замуж она вышла за Григория Лапченко и вместе с ним уехала в Россию.
http://www.mknews.de/article/2013/0
Черты Виттории угадываются и в образе Италии в знаменитом живописном манифесте Овербека «Италия и Германия» (1828 г.).
О реальной жизни романтиков или о распространенном мифе о них, согласно которому истинный художник и поэт не могут получить признания при жизни, напоминает картина Карла Шпитцвега «Бедный поэт» (1839 г.). Как и наш Павел Федотов, Шпитцвег был самоучкой и мастером рассказа через детали. И еще их роднит соединение иронического и любовного отношения к своим персонажам.
Опять пройдемся по галереям, посмотрим на дворик, где журчит вода:
После этого можно порезвиться в волнах вместе с персонажами Арнольда Бёклина (1883 г.):
И если по поводу привлекательности наяды есть сомнения, то загорелый тритон просто неотразим!
Закончим знакомство с немецкой живописью XIX века на спокойной и благостной реалистической ноте.
«Домашний обряд» Адольфа Хёльцера (1888/91 гг.) – трогательный рассказ о простом человеке, его представлениях о красоте, порядке и духовных устремлениях.
Комментариев нет:
Отправить комментарий